что запасные очки шли ей куда больше. Тонкая оправа гармонировала с ее изящными чертами лица.
— Я в порядке, ваше сиятельство. Но погибла моя библиотека — я подобрала для вас несколько редких и полезных книг...
Кто о чем, а вшивый — о бане! Нет, эта Добриевич была неисправима. Нас всех чуть на кладбище не отправили, а она оплакивала книжки.
— С книгами вопрос решим, — пообещал я. — Позже.
Хорошо, что в холле отеля почти никого не было. Хотя вокруг нас тут же засуетились все свободные служащие. Даже девицы-спутницы у бара оживились, спрыгнули со своих насестов и посеменили к нам, стуча шпильками.
— О боже, — одна из них открыла сумочку и вытащила пакетик салфеток. — У вас кровь, господин...
Не спрашивая разрешения, она принялась вытирать мне лицо. Мне было настолько не до того, что я даже не отстранился. Интересно, чья кровь? Не помню, чтобы меня сильно ранило. Может, вымазался, когда лечил Фридриха? Из его раны хлестало...
— Господа, пожалуйте за мной!
К нам вышел не дежурный портье, а целый консьерж. Все как полагается: идеальные манеры, форменная ливрея, золотая брошь в виде скрещенных ключей как знак принадлежности к высшей касте сферы услуг. Консьержи были ангелами-хранителями постояльцев, обладали превосходными навыками решать любые вопросы, впихивать невпихуемое, отыскивать сокрытое... И сохранять при этом полную конфиденциальность.
Такой человек как раз и был сейчас нам нужен.
— Мое имя — Бранко, господа, — он поклонился и устремил на меня лучистый взгляд. — Рад принять вас в «Дунаве», ваше сиятельство. Меня уже оповестили о случившейся трагедии, и от лица руководства отеля я буду счастлив оказать вам и вашей свите гостеприимство в этих стенах.
— Благодарю, господин Бранко, — сдержанно кивнул я. — Пожалуйста, позаботьтесь о моих людях. Мы с моим помощником пока что будем у господина Альтанна.
— Как пожелаете, ваше сиятельство. Прошу прощения, если вопрос вам покажется некорректным, но не считаете ли вы уместным вызвать полицию?
— Позже, — сухо ответил я.
Консьерж не настаивал. Он повел мою свиту вверх по лестнице, а мы с Фридрихом и Столыпиным направились к лифту. Лилия на моих руках продолжала безмятежно дрыхнуть, и я в какой-то степени ей завидовал. Черт знает, когда мне теперь удастся как следует поспать.
— Прошу сюда, — выйдя из лифта, Альтанн направился к номеру «три-один-один».
К моему удивлению, третий этаж занимали только два номера. Каждый из них был «герцогским» люксом. А Фридрих шиковал!
Перед дверями дежурил служащий. Узнав постояльца, он отпер двери и распахнул обе створки перед нами. Альтанн вытащил из внутреннего кармана пару скомканных купюр и протянул служащему.
— Пожалуйста, организуйте побольше закусок, большой кофейник и бутылку шнапса в течение пятнадцати минут. Все запишите на мой счет.
— Будет исполнено, господин!
Служащий едва ли взял под козырек и испарился за дверью. Альтанн включил свет, и я едва ахнул от открывшегося передо мной вида. Всю стену гостиной занимало панорамное окно. С которого открывался роскошный вид на реку и старинные здания.
— Вы бы шторы задернули, — тут же разбил романтику Столыпин. — Мы здесь как на ладони.
— И то верно, — кивнул я.
Альтанн нажал на кнопку пульта, и бронированные роллеты принялись медленно опускаться.
— Теперь мы почти как в бункере, — устало улыбнулся он. — Хорошо, что слуги прибрали беспорядок. Мне и так безумно стыдно за сложившуюся ситуацию... Прошу, присаживайтесь, господа. Лилию можете положить... Да хоть на диван. Она точно не очнется?
— Нет, пока я не разбужу ее, — ответил я.
— Хорошо. Потому что несмотря на то, что мне безумно любопытно, пока что я намерен говорить только с вами, господа.
Я опустил Лилию на диван, затем снял пришедший в негодность пиджак и, вытащив все из карманов, сразу отправил его в мусорную корзину. Такие повреждения восстановить невозможно. И завтра, кажется, придется обновить гардероб.
— Могу я воспользоваться ванной? — попросил Столыпин. — Хочу хотя бы отмыть руки от сажи.
— Разумеется! — Фридрих вскочил и тут же повел нас в ванную комнату. Размером она была с целый бассейн, и вся отделана настоящим итальянским мрамором. — Даже не спрашивайте разрешения, господа! Вы под моей защитой и под защитой моего имени! Сейчас мой дом — это ваш дом.
Я удивленно взглянул на Столыпина. Атташе переменился в лице.
— Большая честь, господин Альтанн...
Я понял, что только что произошло нечто очень важное. Словно была принесена какая-то клятва. Мне даже показалось, что воздух вокруг как-то поменялся, как будто случился небольшой всплеск силы. Хотя Альтанн не был одаренным...
«Что это значит, Андрей?»
«Фридрих фон Альтанн только что воззвал к старинной средневековой традиции. Он, выражаясь более привычным нам языком, активировал свою родовую защиту и распространил ее на нас. Назвал нас почетными гостями и полностью принял в свой дом. Это